Ростов мой бедный! Был велик
Ты духом и трудами предков
Теперь мы, слабые потомки их
Былую доблесть вспоминаем редко.

усские князья в ХIII веке из-за амбиций и гордыни не могли действовать сообща. И сейчас у нашего народа нет религиозного единства, нет идеи, которая бы нас объединяла. Против наших религиозных, нравственных и культурных ценностей ведется настоящая информационная война. Потеря веры и вседозволенность подточила нравственные устои нашего народа.

Мой дом находится на земле, до ХVIII века принадлежавшей монастырю, основанному княгиней Марией. Копая грядки, наша семья изредка находит предметы, которые напоминают об этом: било от небольшого колокола, бутылочку из-под святой воды… Прямо из окна моей комнаты виден Спасо-Преображенский собор семнадцатого века – единственная постройка, которая сохранилась от ансамбля Спасо-Песоцкого монастыря. Глядя на ее прекрасные формы, мне всегда хотелось узнать историю ее создания.

Я живу в Ростове уже много лет. С самого начала меня поразил этот старинный русский город, могучая, но устремленная к небу архитектура его храмов и монастырей, уютные старинные дома и огромная гладь озера Неро. Но я сразу заметила контраст величия старого и убогости нового. Сначала это бросается в глаза во внешнем облике города: примитивная архитектура новостроек, покосившиеся заборы, разбитые дороги, огромные современные руины гостиницы в центре города, - как будто только вчера закончилась война и бомбежки. А когда присмотрелась, увидела и внутренние нестроения: множество несчастных бомжей, спившихся людей, осиротевших при живых родителях детей, которые просят милостыню у туристов. К сожалению, эта картина разрухи всего строя жизни характерна для многих русских городов и деревень.

Я стала думать: «Неужели нашим предкам, которые построили все то, что придает величие Ростову Великому, было легче, чем нам? Ведь Россия постоянно отражала натиск врагов. Наука и техника прежде не были развиты, как теперь. Так что же помогало нашим дедам и прадедам подниматься над бытом и создавать такую красоту?! Что позволяло им, находясь под игом жадных и жестоких завоевателей, сохранять крепость и достоинство, основывать монастыри, рожать и растить помногу детей?» И мне показалось, что образ приснопамятной княгини Марии поможет мне разгадать, как им это удавалось.

Поэтому для себя я выбрала тему о мужественной, умной и деятельной женщине, трудившейся на благо ростовского княжества и всей Руси в очень тяжелое время, чтобы хоть немного стать на нее похожей, и в наше, по-своему трудное, время тоже постараться послужить своей Родине и городу.

Итак, моей долговременной целью является изменить себя в лучшую сторону и помочь в самоусовершенствовании другим. В этом нам будет способствовать знание истории Отечества, и протянут руку помощи через века и заговорят с нами достойные пращуры: святой благоверный князь Василько, его супруга, княгиня Мария, ее отец - святой благоверный князь Михаил Черниговский и другие прекрасные доблестные русичи.

Основное предназначение женщины – быть женой, матерью, хранительницей домашнего очага, а также верной защитницей духовных и культурных ценностей, вдохновляющей мужчин на подвиги. Именно такой женщиной и была княгиня Мария – почтительная дочь, любящая жена и мать, смиренная христианка, дальновидный политик-миротворец, просвещенный летописец, основательница монастыря.

Княгиня Мария была дочерью князя Михаила Черниговского. От него она унаследовала крепость веры, патриотизм, доброту и смелость. В родной семье княгиня Мария получила благочестивое воспитание и блестящее по тем временам образование. К этому выводу можно придти, изучая житие ее старшей сестры, преподобной Евфросинии. В миру Евфросиния именовалась Феодулией. Перед самой свадьбой ее жених умер, и «бысть, в веселия место, плач и сетование». Потрясенная смертью своего жениха, Феодулия постриглась в монахини в Суздальском монастыре. В ее «Житии» особо отмечена ее незаурядная образованность, глубокое знание античной литературы.

Легко предположить, что сестер в одной семье воспитывали примерно в равных условиях и, следовательно, княгиня Мария получила такое же образование. С девочками занимался отец, князь Михаил, «уча по книгам и прочим премудростям», и его верный боярин Феодор – «зело учи бо ся от философ».

После замужества княгиня Мария Михайловна Черниговская вошла в благочестивую семью с давними культурными традициями – в семью Всеволодовичей. На Руси того времени в обычае были браки по сговору родителей. С их помощью решались многие затруднения: династические, военные и государственные. Но княгиня Мария вышла замуж по взаимной любви. Ее жених, князь Василько, был племянником Владимирского великого князя Георгия Всеволодовича. Отец Василька, Константин Мудрый, скончался рано, оставив малолетних сыновей на попечение брата Георгия, Васильку было тогда десять лет. Когда ему исполнилось пятнадцать, дядя послал его с войском на Калку.

По летописным известиям Василько к сражению опоздал и в Чернигове узнал печальную весть о том, что русские князья потерпели поражение. Спустя два года после битвы на Калке, великий князь Георгий Всеволодович послал Василька с боярами в Смоленск, Чернигов и другие города, чтобы тот выбрал себе жену. Когда Василько и Мария впервые увидели друг друга, им обоим не было еще и семнадцати лет. «Жених имел величественную и прекрасную наружность, был любим всеми за добродушие и кротость».

Хотя, по обычаю, невесту следовало привезти к жениху и венчаться во Владимире, но по просьбе отца невесты венчание состоялось в Чернигове 10 января 1227 года и 12 февраля того же года князь Василько Константинович с юной женой вернулся в Ростов Великий. Летопись сообщает о рождении у молодой четы двух сыновей: в 1231 году - Бориса, а в 1236 году – Глеба. Родители нарекли их так с глубоким смыслом. Память святых братьев-мучеников, их братская любовь и кротость были символом примирения и христианского всепрощения. Так как мать всегда принимает участие в выборе имени для своего младенца, можно сказать, что княгиня Мария самим избранием имен Бориса и Глеба показала свою надежду вырастить сыновей миротворцами. Это был адресованный русским князьям тонкий символический призыв к примирению перед лицом общей опасности, который прекрасно был понятен современникам.

Выбор имен сыновьям – свидетельство того, что княгиня Мария уже в молодости понимала важность и необходимость христианских добродетелей, - смирения и прощения братьям обид, – как необходимого условия для объединения русских людей.

Но недолгим было семейное счастье Марии, - близился час испытания.

В 1237 году на русской земле появились орды Батыя.

В начале весны 1238 года на реке Сити великий князь Георгий Всеволодович с племянниками Васильком и Всеволодом напрасно дожидался подкрепления: братья не пришли. По старому стилю 4, а по новому 17 марта 1238 года подошли монголо-татарские войска, и сражение началось. Храбрость Василька была замечена даже Батыем, и он приказал взять его живым. На раненого Василька издали накинули аркан и стащили с коня. Батый, восхищенный красотой и удалью молодого князя, предложил Васильку принять их веру и служить у них. «Враги моего отечества и Христа не могут быть мне друзьями». - отвечал Василько, - «О темное царство! Есть Бог, и ты погибнешь, когда исполнится мера твоих злодеяний». Татары, оскорбленные смелыми его ответами, бросились на него с мечами. Его умертвили и бросили в лесу.»

Князь Василько погиб мученической смертью. В летописи мы читаем его последнюю молитву: «Господи, спаси чада моя Бориса и Глеба, и отца моего епископа Кирилла, и жену мою Марью». Княгиня Мария привезла останки любимого супруга в Ростов.

Княгиня Мария осталась одна, без всякой родственной помощи. Ее отец, Михаил Черниговский, и брат Ростислав были в Венгрии. Но поддержка у нее все-таки была: ее ободрял епископ Кирилл. В летописи о нем говорится, что народ собирался к нему в ростовскую соборную церковь послушать «ученья его еже от святых книг». Летописец удивляется его «любовному ученью же и тщанью», называет епископа «словесе детелем» и «учительным». Эта оценка дает основание считать епископа Кирилла одаренным церковным писателем и проповедником. Я берусь утверждать, что епископ Кирилл был духовным отцом княгини Марии.

Князь Василько в своей предсмертной молитве упоминает «отца своего епископа Кирилла», хотя его реальный, уже покойный к тому времени отец – князь Константин. В «Словаре книжников и книжности Древней Руси»находим : «В тяжелые годы борьбы с монголо-татарским нашествием он (епископ Кирилл) погребает своего духовного сына – князя Василька». По русским православным обычаям муж и жена имели всегда одного духовного отца, который всегда их исповедовал. В случае каких-то семейных затруднений и конфликтов он мог помочь каждому супругу, зная их обоих. Поэтому епископ Кирилл, который являлся духовным отцом князя Василька, был таковым и для княгини Марии. Только он и сестра Евфросиния (в миру Феодулия), жившая неподалеку в Суздальском монастыре, могли помочь ей советом и молитвой.

По обычаю княгинь того времени Мария должна была принять пострижение в монахини у гроба мужа. Но она этого не сделала, а стала управлять ростовским княжеством до совершеннолетия своего старшего сына Бориса. Княгиня Мария являлась смиренной благочестивой христианкой. Поэтому я уверена, что она не самозванно объявила себя продолжательницей дела погибшего мужа, а поступила так по воле своего духовного отца, епископа Кирилла. Он благословил ее нести это тяжкое бремя, потому что не видел, очевидно, более достойной кандидатуры для управления ростовским княжеством. И не ошибся.

Была и другая причина, по которой княгиня Мария не могла идти в монастырь: ей нужно было вырастить и воспитать совсем еще маленьких сыновей. Глебу не было и двух лет. Борису было семь лет, и формально он стал ростовским князем. Но фактически всеми делами ведала княгиня Мария.

После разгрома таких крупных центров русского просвещения, как Киев, Чернигов, Рязань, Владимир, летописание почти угасло. Уцелевший Ростов, где сохранился епископ, стал духовным центром Руси. Известный исследователь древнерусской литературы Д.С.Лихачев, анализируя летописи ХIII века, пришел к выводу, что «летописание 30-х – начала 60-х годов, отраженное в Лаврентьевской летописи, а с 1263 по начало 70-х годов в Симеоновской летописи, велось в Ростове». Лихачев отметил, что в этих частях летописи «настойчиво повторяется имя ростовской княгини Марьи. Упоминание женщин-деятелей необычно для русских летописей. И уже по одной этой настойчивости, с которой летописец отмечает имя Марьи, возникает подозрение в ближайшем отношении ее к ростовскому летописанию. Наши подозрения обратятся в уверенность, как только мы ближе сопоставим целый ряд мелких фактов и самый характер ростовских летописных записей 20-60-х годов ХIII века…

Обычно летописцы были скупы на подробности и сдержанны. А в летописи ХIII века очень много подробностей, касающихся князя Василька. Любящая рука описывает его портрет: «Был же Василько лицом красив, очами светел и грозен, храбр безмерно на охоте, сердцем легок, с боярами ласков. Кто из бояр ему служил, и хлеб его ел, и пил из его чаши, и дары получал, тот из-за преданности Васильку никакому другому князю уже не мог служить. Крепко любил Василько слуг своих, мужество и ум в нем жили, правда и истина с ним ходили. Был он сведущ во всем и искусен, и княжил он мудро на отцовском и дедовском столе; а скончался он так, как вы слышали». По-моему, не обязательно даже быть ученым, чтобы услышать в этих словах голос молодой вдовы, продолжающей любить своего достойного супруга. Д.С.Лихачев об этом описании Василька справедливо говорит, что здесь «ощущается не только похвала, но и выражение горести утраты».

После описания поражения русских войск на реке Калке, в этой летописи есть совершенно неуместная радость по поводу того, что князь Василько не дошел до места сражения и остался невредим. Неуместной она была бы для беспристрастного летописца, «но она понятна, если выражение ее принадлежало его жене – княгине Марье.» Детально описывается торжества по случаю рождения у княгини Марии сына Бориса, позже - женитьба молодых князей – ростовского князя Бориса и Белозерского князя Глеба. Некрологи князьям-мученикам составлены как жития. Так, рассказ об «Убиении князя Михайло Всеволодовича Черниговского, внука Святослава Ольговича, от окаянного царя Батыя в Орде», написанный со слов очевидца - ее пятнадцатилетнего сына Бориса – лег в основу раннего канонического жития, появившегося в Ростове в 50-е годы ХIII века. Все это заставляет нас согласиться с Д.С.Лихачевым в том, что автором этих летописей является княгиня Мария.

Еще в то время, когда между русскими князьями не было согласия, княгиня Мария начала проводить миротворческую политику, преодолевая вражду между княжескими родами. Так в 1252 году сын Батыя Сартак вызвал князя Александра Ярославича Невского к себе и выдал ему ярлык на великое княжение. Пока Александр Невский находился в Орде, брат Батыя Берке напал на Переславль и убил жену и детей его брата – Ярослава Ярославича. Это выглядело так, будто Александр Невский добивался посылки войск против брата, - татары умели натравливать русских князей друг против друга. И Ярослав стал едва ли не врагом Александра. В это время только княгиня Мария с сыновьями Борисом и Глебом поддержали Александра Невского, подкрепив свою моральную поддержку и духовной: в 1253 году в Ростове был освящен новый храм святых Бориса и Глеба. Эти святые были покровителями Александра, они помогли ему в битве на Неве.

Александр Невский знал, что всегда найдет в Ростове помощь и понимание.

И в трудную минуту жизни, в 1259 году, он прибыл в Ростов и припал ко гробу святителя Леонтия. Итак, княгиня Мария с сыновьями поддерживали отважного полководца, дальновидного политика – святого благоверного князя Александра Невского. Для объединения княжеских родов княгиня Мария организует важные династические браки: сына Бориса женит на Муромской княжне Марии Ярославне, а Андрея Ярославича (брата Александра Невского) сосватала с дочерью князя Даниила Галицкого. Она пытается примирить врагов. Так, на ее руках, окруженный заботой, умер некогда опасный противник Александра Невского в борьбе за великое княжество – суздальский князь Дмитрий Святославич.

Во второй половине ХIII века в большинстве русских городов жизнь замерла. Но в Ростове продолжают строить храмы и писать иконы. В этом тоже есть заслуга княгини Марии.

В 50 - 60-е годы ХШ века на западном берегу озера Неро, вдали от тогдашней городской черты, возник Спасо-Песковский Княгинин монастырь.

Берег озера в этом месте песчаный. Поэтому к названию прибавилось «На Песках», а благодарность его основательнице выразилась в слове «Княгинин». Княгиня Мария преставилась на праздник Зачатия праведной Анною Пресвятой Богородицы 9/22 декабря 1271 года, в возрасте приблизительно 60-ти лет. (Есть какая-то таинственная связь в том, что один из храмов Спасо-Яковлевского монастыря освящен в честь этого же праздника – Зачатия праведной Анною Пресвятой Богородицы.). Погребена она по ее завещанию не в княжеской усыпальнице Успенского собора, а в основанной ею Спасской обители.

«Предаст душу и тихо, и нетрудно, и безмятежно. Вси люди града Ростова стекошася в монастырь Святаго. Спаса, епископ Игнатий, игумени и попове и клирицы, и погребоша ее у Святаго Спаса в своем монастыре с многими слезами».

Перед тем, как готовить этот материал, я заказала панихиду по княгине Марии в Спасо-Яковлевском монастыре.

Анна КОЖЕВНИКОВА.