идя все большее охлаждение отношений с царем, Никон, не бывший сторонником половинчатых мер, решился на беспрецедентный шаг. 10 июля 1658 г. после совершения Литургии в Успенском соборе Кремля тут же в алтаре он написал царю письмо, в котором сообщал, что оставляет первосвятительский престол. Затем, одевшись в простую монашескую рясу и клобук, вышел из собора и пешком дошел до своего подворья. Через трое суток он тихо покинул столицу, уехав в свой любимый Новоиерусалимский монастырь под Москвой. Трехдневное молчание царя было прозрачным ответом на эту самоотставку.

Так началось путанное и печальное для Русской Церкви дело патриарха Никона и период междупатриаршества, растянувшийся почти на 10 лет. На это же время пало разрешение вопроса о книжных и обрядовых исправлениях, так активно продвигаемых при Никоне и так неблагополучно разрешенных уже после его ухода.

Продолжение. Начало в номерах 5, 7 (30, 32).

Дело это стало едва ли не основной причиной старообрядческого раскола, и винят в этом, как правило, патриарха Никона. Нужно подчеркнуть, что идея книжной справы принадлежала не ему. Он лишь продолжил то, что делалось при предыдущих патриархах Филарете и Иосифе. Но если при них книжные исправления производились по древним рукописным славянским и греческим книгам, то во время Никона при полной поддержке царя дело пошло по новому направлению. Чтобы уравняться с греками в чинопоследованиях и обрядах, книги стали поправлять по современным греческим изданиям. Из этого и проистекали все соблазны старообрядцев. Им было не понятно, почему взято равнение исключительно на современную греческую практику.

Во-первых, греки изменили Православию, заключив в 1439 г. во Флоренции унию с католиками. Именно после этого Русская Церковь вышла из-под юрисдикции Константинопольского патриарха и стала самостоятельной. Во-вторых, к рассматриваемому времени у греков произошла не одна церковная реформа, коснувшаяся обрядов. Например, что касается крестного знамения, то изначально греки крестились одним перстом, затем двумя, а ко времени Никона, тремя перстами. В Русской Церкви со времен Крещения Руси нерушимо сохранялось двуперстие, перешедшее к нам с другими обрядовыми традициями из Византии. Отметим, что разница в обрядах не свидетельствует об уклонении от чистоты веры. Неизменным является только догматическое учение Церкви, раскрывающее основы веры. Обряды могут меняться и быть отличными друг от друга в разных Поместных Церквях, что и наблюдается до настоящего времени. В-третьих, греческие книги времени Никона печатались в католических странах в городах Риме, Париже и Венеции. Не без основания им не доверяли ревнители русского Православия, находя во многих вкравшиеся католические мнения.

Такое безоговорочное равнение на греческий образец началось с того, что приезжавшие за милостыней в Москву греческие иерархи во всем «зазирали» москвичей: все у вас не по-гречески, ошибочно. Это произвело впечатление на царя, Никона и «боголюбцев». Просматривая патриаршую библиотеку, Никон ознакомился с деяниями Константинопольского собора 1593 г. об окончательном утверждении русского патриаршества. Здесь было сказано, что русский патриархат обязывается быть согласным с восточными собратиями в догматах и уставах, ради чего должны изглаждаться всякие разногласия. Никон принял слишком близко к сердцу эту общую фразу и применил ее ко всей области обрядов и чинов. По его мысли, Третий Рим (Москва) не может быть ни отсталым, ни разногласящим с Римом Вторым (Константинополем).

Он дает прямую директиву: начать исправлять книги по греческим текстам. Немедленно по его указанию в изданиях Псалтири 1652-53 гг. опускают две статьи: о двуперстном сложении крестного знамения и о 16 земных поклонов на молитве св. Ефрема Сирина, читаемой во время Великого поста. Это вызвало бурю среди книжных справщиков, некоторые покинули типографию.

Великим постом 1653 г. патриарх издает циркуляр, где предписывает креститься тремя перстами, на молитве Ефрема Сирина делать 4 земных и 12 поясных поклонов. Это распоряжение и считается началом церковной реформы. До сих пор подобные расхождения с греками обсуждались в дружеском кругу «боголюбцев», теперь же самовластное распоряжение патриарха прозвучало как объявление войны всем несогласным. К сожалению, Никон начал с самого общеупотребительного обряда, к тому же, огражденного особой клятвой Стоглавого собора (1551 г.) . При этом с примирением выступил царский духовник Стефан Вонифатьев, согласный с патриархом по существу вопроса, но не согласный с методами проведения реформы. Никон почувствовал, что взял круто, но не в его духе было подвергать сомнению престиж своей власти. С этой мелочи началась драма раскола. Никто не знал, к чему она приведет, но воля оппозиционеров определилась. Они пошли на разрыв с официальной Церковью. В течение 1653 г. основные противники обрядовой реформы были сосланы в далекие ссылки.

Никон с решительностью и поспешностью продвигал правку книг и обрядов. В начале 1654 г. он взял в свое ведение Печатный двор, от своего имени направляя ему все приказы. В это же время был созван собор об исправлениях, который постановил: «достойно и праведно править противо старых харатейных (рукописных) и греческих книг». Собор, возглавляемый Никоном, выявил коренное непонимание проблемы: не были осмыслены причины расхождения в обрядах, не выработан критерий для согласования этих расхождений и исправлений. Жестоко обижая русское национальное самолюбие, патриарх провозглашал решительно все русские чины, несогласные с современными греческими, – «неправыми и нововводными». Поддерживая книжную справу, бывшие друзья Никона, «боголюбцы» и их сторонники, подразумевали, что будут браться греческие тексты, равноценные по древности славянским. Исправление же безоглядно пошло по новопечатным греческим книгам.

Находящиеся в Москве по сбору милостыни греческие иерархи всячески поддерживали реформаторский настрой царя и патриарха, указывая на их правоту и вызывая раздражение у противной стороны. Еще через некоторое время эти же иерархи объявили тех, кто крестится двумя перстами, еретиками. Состоявшийся русский собор безоговорочно подтвердил проклятие двуперстию. В течение 1656-58 гг. в издаваемые богослужебные книги вносились инструкции о перстосложении с обидным для русских мотивом: «еже бы не порушитися чину греческому». Среди этой увлеченности обрядовыми нововведениями Никон как-то оставил без внимания письмо Константинопольского патриарха Паисия, пытавшегося сдержать ревность своего московского собрата, указывая принципиально иной взгляд на обряды: единство Церквей не нарушается различиями обрядов, оно разрушается еретичеством, неправым суждением в догматических вопросах.

Книжная справа при Никоне по напору, чуждости своего источника и по обидности ее не только для национального, но и подлинно православного самосознания русских людей, не могла не вызывать протеста. Протест был всеобщий: епископата, белого и черного духовенства, мирян, простых людей. Кучка вождей раскола была лишь крайним заострением всеобщего недовольства. Личная нелюбовь к Никону дополнительно усиливала оттолкновение от всех его реформ. Но на защиту их встал царь и правительство. Царю реформа представлялась полезной в данный момент, потому что с 1654 г. Малая Русь вошла в состав Великой. Надо было позаботиться о церковно-обрядовом сближении с этой частью Русской Церкви, еще пребывающей в греческой юрисдикции.

Бесшкольность русских епископов, не сумевших грамотно разобраться в вопросах обряда и незыблемости догматов, их растерянность перед авторитетом восточных иерархов, поддержка реформ со стороны царя, нетактичность самого Никона привели в итоге к возникновению раскола.

Мария РУБЦОВА.

Окончание в следующем номере...