сть у нас – людей – такая традиция: мы все время отмечаем для себя какие-то даты и юбилеи, отмеряя, сколько лет назад произошло то или иное событие. Причем нам особенно нравится, когда эти даты - «круглые», то есть, чтобы цифра без остатка делилась на 5, а еще лучше – на 10.

И мы прекрасно понимаем, что за любой из этих цифр – кусочек чьей-то жизни, чьей-то истории. Нашей, нашего родственника или знакомого, школы, в которой мы учились или учимся, предприятия, на котором трудимся, города, в котором мы живем, нашей страны. Юбилеи – это всегда чья-то жизнь и чья-то судьба…

Нам подчас нравится оглянуться на прошлое с пьедестала нынешнего дня и посмотреть, как изменились люди вокруг, как изменилось то место, в котором мы живем. Согласитесь, в привычной суете мы редко так делаем и редко пытаемся осмыслить повседневность текущего момента как продолжение тех событий, которые произошли с нами сколько-то лет назад: пять, десять, пятнадцать, тридцать, пятьдесят, а вот чья-то юбилейная дата – удобный повод для этого осмысления…

На такие мысли натолкнула меня недавняя беседа с настоятелем Ростовского Косьмо-Дамианского храма о. Александром. Я узнал, что в день Преподобного Сергия Радонежского (8 октября) исполнилось 15 лет, как о. Александр принял священный сан. Чем не повод для интервью? Как-то так само собой получилось, что наш разговор шел больше о делах минувших лет, чем о дне настоящем, текущем. Собеседник о. Александр (он еще и редактор газеты «Ярославские Епархиальные ведомости») очень интересный: заметно, что над многими вопросами он размышлял серьезно и основательно задолго до нашего разговора.

Вопросы следовали за ответами, чередовались размышлениями, беседа получилась долгой и содержательной. К сожалению, привести здесь ее полностью не представляется возможным из-за ее большого объема, но какую-то часть нашего разговора я представляю вашему вниманию, наш уважаемый читатель, а к каким-то темам, надеюсь, мы еще вернемся…

- Отец Александр, как получилось, что молодой священник, выпускник Московской Духовной Семинарии, которому многие прочили столичное будущее (хотя бы даже по месту его прописки), оказался в Ростове 15 лет назад и остался в этом городе по сей день?

- Даже вот такой вопрос…

Пятнадцать лет назад получилось все очень неожиданно, в первую очередь для меня самого.

Я приезжал в Ростов на последние перед выпуском из духовной семинарии каникулы. Нам с женой давно хотелось побывать в этом городе, посмотреть на богатое историческими корнями место, настолько «пропитанное» древней историей Православия, что даже трудно себе представить. Вот мы и решили приехать. А ведь отдохнуть, в привычном понимании этого слова, мне тогда совсем не довелось.

Вместо гуляний по историческим местам я работал обычным трудником в Авраамиевом монастыре, помогал, чем только мог: на огороде, на строительных работах. Почему? Ну, наверное, потому, что работы было слишком много, работы срочной, трудной. Рабочих рук не хватало, каждый человек был на счету, а братии требовалась помощь. Тогда мне стало отчетливо ясно, что вот здесь, этому краю нужна помощь, и мои усилия могут принести пользу. И тогда я решил остаться здесь после принятия священного сана. Монастырь был в крайне разрушенном состоянии… Чтобы понять общее положение дел тогда, надо было видеть своими глазами город Ростов и Авраамиев монастырь в 1993 году. Матушка до сих пор хранит те две пары наших сапог, которые мы купили сразу же после приезда, и без которых тут просто невозможно было ходить: кругом были бесконечные лужи и бесконечная грязь. Мы постояли, посмотрели на улицы, и купили себе резиновые сапоги. Это была наша самая первая покупка в Ростове… Когда мы добрались, уже в темноте, до обители, впечатление она производила почти гнетущее: разрушенные здания, их стены подчас просто без потолков, не было даже храма, в котором можно было проводить службы. И, несмотря на это, наперекор всему, что мы здесь увидели, не взирая на то, что в первую же ночь в обители нас пытались убить, мы решили сюда приехать.

- Что значит, пытались убить?..

- Совершенно дикая история. Стоит ли сейчас о ней вспоминать?..

- И все-таки?..

- Монастырь тогда начинал отстраиваться. Ремонтировали здания, кельи. Получилось так, что нас поселили в келью с невысохшей штукатуркой на стенах, другого места просто не было. Стены были совершенно сырыми, а погода стояла холодная. И вот, чтобы мы окончательно не замерзли в той сырости, нам принесли электрообогреватель. И то ли из-за того, что были сырыми непросохшие стены, то ли по какой другой причине, но когда я включил этот обогреватель в розетку, произошло замыкание. Мало того, у соседа из соседней кельи из-за этого сгорел телевизор. Это был какой-то рабочий монастыря. Сосед, скажем

так, сильно огорчился из-за сгоревшего телевизора, и вот он начинает кричать соответствующие случаю слова и рваться в нашу келью, совершенно пьяный и с топором в руках.

Мне пришлось защищать наши жизни, пока не подоспел эконом монастыря и не утихомирил – словом!

– разбушевавшегося человека. Слава Богу, тогда все обошлось без трагических последствий, но жена была очень сильно испугана.

- Такое происшествие может напугать кого угодно!

- Знаете, тогда мы все испытывали большой душевный подъем, который от трудностей, житейских неприятностей только становился еще выше. Вспоминая сейчас те годы, я просто поражаюсь размерам нашего общего людского энтузиазма. После принятия сана я вернулся в Авраамиев монастырь священником обители. Как уже говорил, храма тогда в обители не было, и порой мы служили службу прямо во дворе, под открытым небом. У меня в то время в монастыре сложился очень молодой приход. Люди верили и мечтали о лучших временах.

Поразительно, сколько всего удалось нам сделать за эти годы! Сейчас иногда можно услышать обо мне, как об одном из тех, кто восстановил Авраамов монастырь. Это не так, не надо преувеличивать моих заслуг. Я тогда больше старался лечить души, а не ремонтировать здания. Да, разумеется, мне пришлось выполнять множество самых разных работ, но не больше других. Мой физический вклад в восстановление обители – это лишь малая толика общих усилий. Можно выделить, пожалуй, лишь ремонт сторожки, которую я восстановил для проживания в ней, а потом передал сменившему меня священнослужителю.

А скорой постройке – за полгода! – храма в обители способствовали скорее не мои усилия, а мое присутствие в монастыре: в обители появился священник, которому было негде проводить службы.

- Да Вы, батюшка, оказывается, чистой воды романтик! И юность Ваша была весьма бурной. Я, кстати, слышал, что Ваши заслуги больше, чем Вы о них говорите, не скромничайте. А как Вы стали настоятелем Косьмо-Дамианского храма?

- Я с самого начала мечтал стать настоятелем храма. В итоге – так и случилось, пусть и не сразу… В то время, когда я заканчивал семинарию и затем служил священником в Авраамиевом монастыре, храм Косьмы и Дамиана восстанавливал другой священник. При нем храм был заново освящен, и в нем начались службы. Казалось бы, все располагало к дальнейшим трудам, но так случилось, что он решил остаться клириком в Москве, так он посчитал для себя более правильным.

И меня в январе 2004 года назначили на его место. С тех пор служу настоятелем Косьмо-Дамианского храма в Ростове. Трудов много, много мечтаю сделать, создать, молю Бога о помощи, но, к сожалению, далеко не все из задуманного воплощается в жизнь. Вот, к примеру, никак не получается найти певчих для храма. Это очень терзает, но – пока не получается! А так бы было приятно слышать прихожанам пение молитвы под святыми сводами.

- Вы говорили, что тогда, в то время у Вас сложился очень молодой приход. А как сейчас? Много молодых людей приходит в храм?

- Это очень огорчает, но молодых людей сейчас в храм приходит мало. Приход сегодня – в основном люди пожилого возраста. Много размышляю о возможных причинах этого, но окончательного, вот прямо сейчас, и однозначного ответа на вопрос, почему современные молодые люди Ростова очень неохотно идут в храм, у меня пока нет. Есть несколько предположений, но ответ пока в поиске. Понятно, что минувшие годы способствовали массовому развращению молодежи, искание вечных ценностей и стремление к Спасению изо всех сил подменялись поклонением идолу сиюминутной выгоды.

Но, на мой взгляд, не это все-таки главное. Возможно, для выбора правильного пути нашей молодежи просто необходимо

какое-то время для осознания себя и своего места в новом мире. Постепенно молодые люди поймут, что Церковь – это Кровь Христова, и их место - в ней. Принципы Православия вечны и нерушимы, просто этого сегодня некоторые не понимают. Жаль, что есть такое непонимание, но оно, я верю, пройдет с Божией помощью. Вспомните годы безбожия – они не прошли даром и искалечили множество душ. Пройдет еще не мало времени, пока в нем не растворятся последствия тех лет.

Причин множество. Значительную роль играет и такая: молодые люди приходят в храм, а там – пожилые люди, у каждого из которых свои какие-то проблемы, заботы, чаяния, и которым нет дела до других людей. Это плохо. Я много раз говорю своим прихожанам об этом нарушении Второй заповеди («Возлюби ближнего своего как самого себя…»), но пока не вижу каких-либо значимых изменений. А ведь для молодых людей, которые впервые приходят в храм и потому не слишком хорошо ориентируются в православных уложениях, любая поддержка очень важна. Кроме того, общность верующих в Церкви – это истинные тело и кровь Христова. Без этого – никак. Но я верю, что молодежь в храм придет. Навсегда. Иначе – конец всему, что нам дорого, во что мы верим и чем мы живем. Верю, что с помощью Божией и нашими тленными усилиями этого не произойдет.

Беседовал Александр МОЛЁНОВ,
фото Л. Мельник